ГРУППОВЫЕ
И
ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ
ЗАНЯТИЯ ПО МАТЕМАТИКЕ
1-5 КЛАССЫ
И
ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ
ЗАНЯТИЯ ПО МАТЕМАТИКЕ
1-5 КЛАССЫ
ШКОЛА ЭТИКИ И СОСТРАДАНИЯ
на 2024-2025 учебный год МЕСТ НЕТ
ПЛАНИРУЕТСЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ГРУППОВЫХ ЗАНЯТИЙ
Оставьте заявку ниже,
и мы свяжемся с вами при появлении свободных мест
ПЛАНИРУЕТСЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ГРУППОВЫХ ЗАНЯТИЙ
Оставьте заявку ниже,
и мы свяжемся с вами при появлении свободных мест
ОСТАВИТЬ ЗАЯВКУ НА ОБУЧЕНИЕ
Заполняя данную форму вы соглашаетесь с условиями политики обработки и защиты персональных данных.
Анна Игоревна Рукавишникова
Выпускник МГУЭСИ, МСПИ, педагог-психолог, сертифицированный преподаватель программы SEE Learning университета EMORY
ЧЕМУ УЧИТЬ ДОШКОЛЯТ
Что же наиболее необходимо ребенку в возрасте 5-6 лет? В этом возрасте мы уже понемногу видим его склонности и сильные качества, и, возможно, начинаем подумывать о будущей карьере музыканта, художника или спортсмена, подбирая соответствующие занятия. Возможно, мы хотим научить его читать, на зависть другим, или считать в уме.
Но международный педагогический опыт говорит, что задача обучения в дошкольном детстве состоит, прежде всего, в формировании личностных качеств, что означает умение организовать свои действия в соответствии с целью. Для этого нужно научиться подчинить сиюминутные желания другим устремлениям, более важным в данный момент. Этот навык потребуется ребёнку не только в будущей учёбе, но и во всей дальнейшей жизни, ведь без него невозможно выполнить ни одного серьёзного дела. А закладывается и тренируется это умение именно в игре, потому что это переходный вид деятельности: с одной стороны, там нужно достигать каких-то целей, соблюдать некие правила, тормозить свои спонтанные побуждения, а с другой стороны, это не очень сложно, потому что интересно. Сильный игровой мотив увлекает ребёнка и компенсирует недостаток волевых качеств, поэтому прикладывать данные усилия гораздо легче, чем, скажем, в учёбе или работе. С этой точки зрения, час игры в прятки даёт дошкольнику больше, чем час усиленного штудирования таблицы умножения.
Но международный педагогический опыт говорит, что задача обучения в дошкольном детстве состоит, прежде всего, в формировании личностных качеств, что означает умение организовать свои действия в соответствии с целью. Для этого нужно научиться подчинить сиюминутные желания другим устремлениям, более важным в данный момент. Этот навык потребуется ребёнку не только в будущей учёбе, но и во всей дальнейшей жизни, ведь без него невозможно выполнить ни одного серьёзного дела. А закладывается и тренируется это умение именно в игре, потому что это переходный вид деятельности: с одной стороны, там нужно достигать каких-то целей, соблюдать некие правила, тормозить свои спонтанные побуждения, а с другой стороны, это не очень сложно, потому что интересно. Сильный игровой мотив увлекает ребёнка и компенсирует недостаток волевых качеств, поэтому прикладывать данные усилия гораздо легче, чем, скажем, в учёбе или работе. С этой точки зрения, час игры в прятки даёт дошкольнику больше, чем час усиленного штудирования таблицы умножения.
"Ключ к успешному воспитанию детей следует искать не в сложных теориях, семейных правилах или запутанных формулах поведения, а в глубочайшем чувстве любви и привязанности к своему ребёнку, которое проявляется через сопереживание и понимание.
Хорошее воспитание начинается в вашем сердце и продолжается в те моменты, когда ваши дети переживают сильные эмоции: расстраиваются, злятся или испытывают страх. Оно заключается в оказании поддержки тогда, когда это действительно важно."
Хорошее воспитание начинается в вашем сердце и продолжается в те моменты, когда ваши дети переживают сильные эмоции: расстраиваются, злятся или испытывают страх. Оно заключается в оказании поддержки тогда, когда это действительно важно."
Джон Готтман
профессор психологии, США, автор книги "Эмоциональный интеллект ребёнка"
Второй момент, который необходим для развития детей, — это погружённость в реальную жизнь, участие в ней. Для дошкольников это могут быть различные совместные со взрослыми дела — вместе с мамой приготовить завтрак и сделать уборку, вместе с папой поменять колесо и собрать шкаф. И здесь не нужно ничего изобретать, ведь мы делаем эти дела каждый день. Даже если вы постоянно заняты на работе и вынуждены иногда брать с собой ребенка - если он будет чувствовать себя вашим другом и помощником, он с удовольствием будет участвовать во взрослых делах, ощущая себя нужным. Стоя в пробке, можно вместе петь песни и болтать про облака. А как дети любят лепить из теста пирожки и жарить блинчики! Любое повседневное дело можно превратить в увлекательное и весёлое действо. И грустить тоже хорошо вместе. Потому что все дети иногда грустят, и это абсолютно нормально.
Особенно нужно сказать о совместном чтении, особенно чтении на ночь. Это даёт удивительную близость с родителями, создаёт чувство защищенности и покоя, а кроме того, это прекрасное средство воспитания чувств, формирования ценностей и расширения кругозора. В эпоху цифровизации это просто незаменимый процесс, чтобы родители и дети не засыпали, уткнувшись каждый в свой смартфон.
Особенно нужно сказать о совместном чтении, особенно чтении на ночь. Это даёт удивительную близость с родителями, создаёт чувство защищенности и покоя, а кроме того, это прекрасное средство воспитания чувств, формирования ценностей и расширения кругозора. В эпоху цифровизации это просто незаменимый процесс, чтобы родители и дети не засыпали, уткнувшись каждый в свой смартфон.
"Чтение вслух - замечательное занятие, которое подходит детям с младенчества до подросткового возраста. Оно создаёт ощущение близости и дарит возможность почувствовать заботу. Кроме того, книги служат хорошим поводом, чтобы поговорить об эмоциях."
Джон Готтман
профессор психологии, США, автор книги "Эмоциональный интеллект ребёнка"
Часто можно услышать "Сейчас приготовлю обед, а потом займусь ребёнком!" или "Сядь и сиди спокойно, пока я мою посуду!!" Мы сами отталкиваем от себя детей, разграничивая две реальности - детскую и взрослую. Мы сами создаём рафинированную среду для наших детей - детские сады (особый ужас - пятидневка), игровые зоны, группы раннего развития и английский язык с трёх лет. Это не значит, что туда не нужно ходить. Но не нужно делать это основным местом пребывания ребёнка, его жизнью. Эмоциональная жизнь ребёнка должна наибольшим образом проходить дома, в любящей семье. С помощью правильного эмоционального воспитания родители могут могут дать своим детям возможность почувствовать себя сильнее. В этом возрасте самооценка ребёнка повышается, если, например, ему предоставляют выбор: что надеть, что есть, как играть и так далее. Итак, важнейший фактор - свободное общение со взрослым: о совместных делах, о том, что происходит, любые разговоры по душам, рассказывание историй из жизни, разъяснение того, как устроен мир. Родители должны быть доступны и открыты для разговоров, чтобы у ребёнка была возможность получить мудрые ответы на все «почему». Это обширная тема, которая будет раскрыта в разделе СЭЭО (Социально-Эмоционально-Этического Обучения).
«Эмпатия - это способность разделять чувства другого человека. То есть, когда мы видим слёзы своих детей, мы можем представить себя на их месте и почувствовать их боль. Глядя на то, как дети в бешенстве топают ногами, мы не выходим из себя, а можем почувствовать их разочарование и гнев.
Если мы можем сообщить своим детям, что понимаем их эмоции, то подтвердим правильность их переживаний и поможем научиться себя успокаивать. Этот навык позволит нам сохранить доверительные отношения и в подростковом возрасте, и мы сможем помочь нашим детям обойти препятствия и риски и отыскать собственный путь."
Если мы можем сообщить своим детям, что понимаем их эмоции, то подтвердим правильность их переживаний и поможем научиться себя успокаивать. Этот навык позволит нам сохранить доверительные отношения и в подростковом возрасте, и мы сможем помочь нашим детям обойти препятствия и риски и отыскать собственный путь."
Джоан Деклер
профессор психологии, США, автор книги "Эмоциональный интеллект ребёнка"
Ещё одна важная стратегия - предоставление детям самостоятельности в том, что они уже умеют. Не важно, чему они учатся - мыть голову или играть в компьютерную игру, - детям нужно, чтобы родители помогали и направляли, но ни в коем случае не были навязчивыми. Если ваш ребёнок расстроился, что у него не получилось завязать шнурки, не делайте этого за него, потому что так вы покажете, что не верите в его силы. Вместо этого произнесите слова, свидетельствующие о том, что вы его понимаете, например: "Иногда очень сложно завязать длинные шнурки". Тогда, даже если ребёнок попросит вас о помощи, он будет знать, что вы понимаете, что он испытывает. Сложно представить, что в рядовом российском детском саду воспитательница будет с таким пониманием относиться к каждому ребёнку в группе из 30 человек.
Как было бы хорошо, если бы у всех детей была возможность прожить дошкольный период, не отрываясь от семьи, в тесном общении с любящими родителями. Но не всегда это возможно. Поэтому в наше время стрессов и цифровой зависимости всем родителям просто необходимо открыть для себя эмоциональное воспитание, но для этого придётся преодолеть определённые препятствия, например привычное отношение к эмоциям, принятое в тех домах, где они выросли. Повлиять может и недостаток навыков, позволяющих выслушивать своих детей.
Как было бы хорошо, если бы у всех детей была возможность прожить дошкольный период, не отрываясь от семьи, в тесном общении с любящими родителями. Но не всегда это возможно. Поэтому в наше время стрессов и цифровой зависимости всем родителям просто необходимо открыть для себя эмоциональное воспитание, но для этого придётся преодолеть определённые препятствия, например привычное отношение к эмоциям, принятое в тех домах, где они выросли. Повлиять может и недостаток навыков, позволяющих выслушивать своих детей.
"Детей бить нельзя. Их и без тебя будут всю жизнь колотить кому не лень, а если тебе хочется его ударить, дай лучше по морде самому себе, это будет полезней."
Братья Стругацкие
Русские писатели
Чем же эмоциональное воспитание ребёнка отличается от обычного воспитания? Дети, чьи родители внимательно и с пониманием относились ко всем эмоциям ребёнка, имели более крепкое здоровье и более высокую успеваемость. У них лучше складывались отношения с друзьями, наблюдалось меньше проблем с поведением, они были менее склонны к насилию. Дети, имеющие опыт эмоционального руководства, обладали лучшим эмоциональным здоровьем и испытывали меньше негативных, а больше позитивных чувств.
Чтобы стать хорошими родителями, нужно начинать с самоанализа. Никогда не поздно оглянуться и пересмотреть свои отношения и восприятие. Научиться принимать и подтверждать эмоциональные переживания своего ребёнка, выслушивать его и не осуждать. Просто будьте его союзником и лучшим другом.
Итак, для дошкольника главное - не буквы и не цифры, а положительная эмоциональная связь с родителями, которая сформирует его психику и характер на всю жизнь.
В конце статьи представлен тест, который поможет понять, какого стиля воспитания вы придерживаетесь. Попробуйте.
Чтобы стать хорошими родителями, нужно начинать с самоанализа. Никогда не поздно оглянуться и пересмотреть свои отношения и восприятие. Научиться принимать и подтверждать эмоциональные переживания своего ребёнка, выслушивать его и не осуждать. Просто будьте его союзником и лучшим другом.
Итак, для дошкольника главное - не буквы и не цифры, а положительная эмоциональная связь с родителями, которая сформирует его психику и характер на всю жизнь.
В конце статьи представлен тест, который поможет понять, какого стиля воспитания вы придерживаетесь. Попробуйте.
«В современном мире воспитание детей родителями поставлено под угрозу. Мы сталкиваемся со скрытыми конкурентами, которые отталкивают от нас наших детей, и одновременно мы сами отделяемся от родительства.
Исчезла экономическая и социальная основа культуры, поддерживавшей родительство и охранявшей святость его миссии. Все предшествующие культуры предполагали, что привязанность детей к родителям прочна и долговременна, но нам такая роскошь уже недоступна. Нам, современным родителям, нужно осознать, чего не хватает, почему и каким образом воспитание и обучение наших детей и подростков перестало быть эффективным. Осознав это, мы подготовимся к выполнению труднейшей задачи - как сформировать такие отношения с нашими детьми, в которых мы, воспитатели, снова займём ведущую роль, не прибегая к принуждению или угрозам для того, чтобы заставить детей сотрудничать с нами, слушаться и уважать нас."
Исчезла экономическая и социальная основа культуры, поддерживавшей родительство и охранявшей святость его миссии. Все предшествующие культуры предполагали, что привязанность детей к родителям прочна и долговременна, но нам такая роскошь уже недоступна. Нам, современным родителям, нужно осознать, чего не хватает, почему и каким образом воспитание и обучение наших детей и подростков перестало быть эффективным. Осознав это, мы подготовимся к выполнению труднейшей задачи - как сформировать такие отношения с нашими детьми, в которых мы, воспитатели, снова займём ведущую роль, не прибегая к принуждению или угрозам для того, чтобы заставить детей сотрудничать с нами, слушаться и уважать нас."
Гордон Ньюфелд
Доктор философии, канадский психолог, автор книги "Не упускайте своих детей"
ТЕСТ САМООЦЕНКИ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
Какого стиля воспитания вы придерживаетесь?
В этом тесте вам предстоит ответить на вопросы об отрицательных эмоциях - грусти, страхе и гневе, которые периодически испытываете и вы, и ваши дети. Отметьте ответ, наиболее точно соответствующий вашему мнению. Постарайтесь ответить на все вопросы. Результат Вы получите на e-mail, указанный в тесте.
ОЦЕНИТЕ СВОЙ СТИЛЬ ВОСПИТАНИЯ
Ответ будет выслан на ваш e-mail в течение суток
В ШКОЛУ С 6 ЛЕТ.
"ЗА" И "ПРОТИВ".
"ЗА" И "ПРОТИВ".
Выдающийся российский педагог К. Д. Ушинский говорил о том, что школа достигла бы гораздо лучших результатов, допуская к обучению в школе детей не ранее, чем в полные семь лет. Однако сегодня родители, повинуясь влиянию стремительного духа времени, всё чаще стараются начать учить ребёнка счёту, чтению, письму и иностранным языкам как можно раньше. Да и в школу детей стараются отдать пораньше — в неполные семь лет, а то и сразу по исполнении шести.
Когда говоришь родителям, что в шесть лет ребёнок психологически не готов к школе, большинство из них соглашаются — и сразу же возражают: «Но мой-то не такой! Я же знаю своего сына! Он готов, он может! И в садике ему уже скучно!»
Когда говоришь родителям, что в шесть лет ребёнок психологически не готов к школе, большинство из них соглашаются — и сразу же возражают: «Но мой-то не такой! Я же знаю своего сына! Он готов, он может! И в садике ему уже скучно!»
Безусловно, существуют дети, психологически готовые к обучению и в шесть лет, но таких меньшинство. И их гораздо меньше, чем родителей, принимающих решение всё-таки отдать в школу своё чадо в этом возрасте.
Перебирая в уме свой жизненный и педагогический опыт, мы смогли найти только два случая, когда дети, пришедшие в школу в шесть лет, не испытывали особых проблем в учёбе и установлении новых отношений. И очень много случаев, когда эти проблемы были очевидны и долгое время мешали ребёнку спокойно и с удовольствием жить и учиться. В ряде случаев данные проблемы выражались столь остро, что требовали и продолжают требовать вмешательства специалиста — врача или психолога.
Что же происходит, когда мы начинаем обучение детей раньше, чем они психологически созрели для этого?
Каковы же основные "минусы" такого подхода?
Перебирая в уме свой жизненный и педагогический опыт, мы смогли найти только два случая, когда дети, пришедшие в школу в шесть лет, не испытывали особых проблем в учёбе и установлении новых отношений. И очень много случаев, когда эти проблемы были очевидны и долгое время мешали ребёнку спокойно и с удовольствием жить и учиться. В ряде случаев данные проблемы выражались столь остро, что требовали и продолжают требовать вмешательства специалиста — врача или психолога.
Что же происходит, когда мы начинаем обучение детей раньше, чем они психологически созрели для этого?
Каковы же основные "минусы" такого подхода?
Это выражается очень по-разному. В одном случае плохо происходит понимание, казалось бы, простых и очевидных вещей, усвоение материала, зачастую нет навыков восприятия серьёзного текста (что вполне естественно для 6 лет), иногда речь идёт об отношении к учителю, учебному материалу, школьным правилам и учёбе вообще. К. Д. Ушинский пишет следующее:
«Если вы начинаете вообще учить ребёнка раньше, чем он созрел для ученья, <…> то неминуемо встретитесь с такими препятствиями в его природе, которые может преодолеть только одно время. И чем настойчивее будете вы бороться с этими препятствиями возраста, тем более принесёте вреда вашему ученику. Вы требуете от него невозможного: требуете, чтобы он стал выше своего собственного развития, забывая, что всякое органическое развитие совершается в определённый период времени и что наше дело — не ускорять и не замедлять этого развития, а только давать ему здоровую душевную пищу. И зачем, спрашивается, бьётесь вы над преждевременным объяснением детям того или другого, мучите понапрасну и себя и дитя, которое не понимает вас теперь и поймёт, может быть, очень легко через полгода, даже только потому, что проживёт эти полгода?»
Если мы прислушаемся к собственным чувствам, то всякий раз, обучая такого неготового к школе ребёнка, обнаружим некую психологическую стену, о которую разбиваются наши педагогические усилия. Всё делаем, казалось бы, методически правильно, но зерно учения не попадает в ум и душу ребёнка, не даёт своих всходов. Мы словно пытаемся запихнуть в него то, что запихнуть невозможно. Все результаты достигаются путём титанических усилий. Причём это усилия всецело педагогов и родителей, но не ребёнка — ему это не нужно, не интересно. И вместо горящих глаз и природной любознательности во время занятий мы видим уныние и потухший взор.
Пример из практики. Мама пыталась учить Колю читать с четырёх лет. Её беспокоило, что некоторые сверстники сына уже читают, а он до сих пор не умеет. Потерпев неудачу в самостоятельном обучении сына чтению, мама записала мальчика в школу развития, где детям давали на дом задание тренироваться читать слоги в таблице. Мальчик невзлюбил эти домашние задания, плакал, не хотел идти на занятия без мамы. По совету психолога мама решила сделать паузу и просто подождать. Через два года Коля сам начал читать вывески на улице. С этого времени овладение чтением пошло легко.
Пример из практики. Катя пошла в школу в шесть лет и два месяца. В первом классе мама не могла усадить девочку за уроки, хотя в школе она занималась хорошо. Девочка приходила домой уставшая, днём ложилась спать, потом играла, гуляла, но полного восстановления сил это не давало. Во втором классе у неё обнаружились проблемы с устным счётом, связанные с невозможностью удержать и распределить внимание (промежуточные результаты вычислений, составленная самостоятельно задача и тому подобное), — мозг ребёнка ещё не дозрел для выполнения подобной работы. Сейчас Катя не может обойтись без черновика. Педагог опасается, что её отставание от одноклассников в дальнейшем будет только усугубляться, так как при использовании подобных «костылей» внимание, память и мышление ребёнка не получают должной тренировки.
«Если вы начинаете вообще учить ребёнка раньше, чем он созрел для ученья, <…> то неминуемо встретитесь с такими препятствиями в его природе, которые может преодолеть только одно время. И чем настойчивее будете вы бороться с этими препятствиями возраста, тем более принесёте вреда вашему ученику. Вы требуете от него невозможного: требуете, чтобы он стал выше своего собственного развития, забывая, что всякое органическое развитие совершается в определённый период времени и что наше дело — не ускорять и не замедлять этого развития, а только давать ему здоровую душевную пищу. И зачем, спрашивается, бьётесь вы над преждевременным объяснением детям того или другого, мучите понапрасну и себя и дитя, которое не понимает вас теперь и поймёт, может быть, очень легко через полгода, даже только потому, что проживёт эти полгода?»
Если мы прислушаемся к собственным чувствам, то всякий раз, обучая такого неготового к школе ребёнка, обнаружим некую психологическую стену, о которую разбиваются наши педагогические усилия. Всё делаем, казалось бы, методически правильно, но зерно учения не попадает в ум и душу ребёнка, не даёт своих всходов. Мы словно пытаемся запихнуть в него то, что запихнуть невозможно. Все результаты достигаются путём титанических усилий. Причём это усилия всецело педагогов и родителей, но не ребёнка — ему это не нужно, не интересно. И вместо горящих глаз и природной любознательности во время занятий мы видим уныние и потухший взор.
Пример из практики. Мама пыталась учить Колю читать с четырёх лет. Её беспокоило, что некоторые сверстники сына уже читают, а он до сих пор не умеет. Потерпев неудачу в самостоятельном обучении сына чтению, мама записала мальчика в школу развития, где детям давали на дом задание тренироваться читать слоги в таблице. Мальчик невзлюбил эти домашние задания, плакал, не хотел идти на занятия без мамы. По совету психолога мама решила сделать паузу и просто подождать. Через два года Коля сам начал читать вывески на улице. С этого времени овладение чтением пошло легко.
Пример из практики. Катя пошла в школу в шесть лет и два месяца. В первом классе мама не могла усадить девочку за уроки, хотя в школе она занималась хорошо. Девочка приходила домой уставшая, днём ложилась спать, потом играла, гуляла, но полного восстановления сил это не давало. Во втором классе у неё обнаружились проблемы с устным счётом, связанные с невозможностью удержать и распределить внимание (промежуточные результаты вычислений, составленная самостоятельно задача и тому подобное), — мозг ребёнка ещё не дозрел для выполнения подобной работы. Сейчас Катя не может обойтись без черновика. Педагог опасается, что её отставание от одноклассников в дальнейшем будет только усугубляться, так как при использовании подобных «костылей» внимание, память и мышление ребёнка не получают должной тренировки.
«…хуже всего то, что, встречаясь преждевременно с чрезмерными требованиями ученья вообще и какого-нибудь отдельного предмета в особенности и нападая на непреодолимые по возрасту трудности, дитя может потерять веру в свои собственные силы, и эта неуверенность в нём так укоренится, что надолго замедлит его успехи в ученье. Не одно талантливое, нервное и впечатлительное дитя сделалось тупым и ленивым именно потому, что в нём преждевременными попытками подорвана уверенность в своих силах, столь необходимая для человека при всяком деле. Вот почему мы советуем всякому наставнику, заметившему, что какое-нибудь новое дело, несмотря на искренние усилия ребёнка, ему не даётся, немедленно прекратить неудачную попытку и отложить её до времени».
Вот одна из причин неуверенности в себе, на преодоление которой направляют так много усилий современные психологи и психотерапевты! Той проблемы, которая часто не даёт покоя человеку и во взрослой его жизни, являющаяся в свою очередь причиной одиночества, нереализованности в работе, депрессий, несчастливых браков и многого другого. Итогом этого может стать мучительное ощущение, что настоящая жизнь так и не состоялась…
Американский психолог Эрик Эриксон говорит о возрасте семи–одиннадцати лет как о ключевом периоде, определяющем, будет ли ребёнок чувствовать себя умелым либо неполноценным всю оставшуюся жизнь. В самой природе детей этого возраста заложено стремление учиться, приобретать новые навыки и умения. Ребёнок очень радуется, когда у него получается, и расстраивается, если что-то не выходит. Каждый раз выполнение того или иного задания влечёт за собой неосознанный вывод: «Я умелый! Я могу!» или «Я не могу… Я неудачник…»
Пример из практики. Тимофей (на момент поступления в первый класс ему было шесть лет и пять месяцев) так и не смог научиться писать красиво и аккуратно, несмотря на уроки чистописания. В его тетрадках — грязь и исправления. Мальчик не любит писать. От одного взгляда на собственную тетрадь его охватывает уныние. Все попытки его вдохновить натыкаются на слёзы или обречённые высказывания: «Всё равно у меня ничего не получится».
При благоприятном развитии в этот возрастной период ребёнок входит с готовностью и желанием всему учиться, с внутренней потребностью доводить дело до желанного и ощутимого им самим результата. И тогда школьное учение ложится на благодатную почву, учёба интересна сама по себе и приносит ребёнку удовлетворение. Он будет учиться за ту радость, которую даёт хорошо выполненное упражнение, а не только лишь за оценки, награды или по принуждению. Стремление достичь успеха, овладеть тем или иным навыком будет достаточным, чтобы на пути к цели ребёнок был готов преодолевать некоторые (естественно, посильные) внешние и внутренние препятствия. В этом преодолении укрепится его воля. И в следующий возрастной период такой ребёнок войдёт уже с внутренним убеждением, что он может решать задачи, которые ставит перед ним жизнь, что задачи решаемы. Это очень важное убеждение, которое помогает человеку на протяжении всей его жизни.
Если же ребёнок не готов, изначально воспринимает школу как игру, то систематически трудиться ему неинтересно. Педагоги и родители, ставя его в строгие рамки и добиваясь соблюдения школьных требований любой ценой, ломают принуждением его незрелую волю. А дело здесь не столько в дисциплине, сколько в несформированности этого внутреннего «зачем» — смысл данных усилий не стал для ребёнка чем-то очевидным и настоящим, он ещё не прожит. Если посмотреть на ситуацию детскими глазами, то его просто принуждают к чему-то неважному для него, отвлекающему от настоящей жизни. А он не хочет. Он хочет играть. Потому что пока для него жизнь — это игра.
Неудивительно, что здесь мы наталкиваемся на активное или пассивное сопротивление ребёнка. Слёзы, увиливание, растягивание выполнения домашнего задания на долгие часы… Это не лень. Это экзистенциальная борьба. Борьба за жизнь в том её смысле, в котором она пока доступна переживанию шестилетки.
Таким образом учёба в школе окрашивается для ребёнка в мрачные краски, превращается в мучение, и этот мощный «якорь» не снимется автоматически по достижении им семи или восьми лет. Первый школьный опыт накладывает свой неизгладимый отпечаток на все последующие годы обучения, на отношение к учёбе, к знаниям, к себе…
В нашей отечественной возрастной психологии немало исследований было посвящено проблеме школьной готовности. И все они подтверждают, что в этой готовности более важен даже не интеллектуальный (знание букв и цифр, умение считать и читать — всему этому ребёнок при желании может достаточно быстро научиться), а личностный компонент — учебная мотивация, стремление к новым — уже деловым — отношениям с окружающими людьми, формирующаяся по возрасту воля. Если ребёнок не дозрел личностно, то первый школьный опыт неизбежно будет для него травматичным. И дело здесь не в методиках, а в том, что учение как систематический ежедневный труд, осуществляемый под руководством взрослого и направленный на достижение результата, просто не сможет органично войти в детскую жизнь и будет источником ежедневного стресса. Даже если этот ребёнок уже умеет считать до миллиона.
Пример из практики. Марк — интеллектуально одарённый ребёнок, обладающий удивительно гибким умом. В школу пошёл в шесть лет и семь месяцев. Он был одним из лучших учеников, на уроках в первом классе легко справлялся с заданиями, часто отвечал вперёд всех. Для него это была своеобразная игра-соревнование — кто быстрее ответит, и в этой игре он часто давал фору более старшим одноклассникам и чувствовал себя на коне. Однако с домашними заданиями Марк так и не подружился — с самого начала он садился за уроки с истерикой. Мама у мальчика очень ответственная и мотивированная, и ей удавалось усадить сына за домашнюю работу, используя разные игровые приёмы. Однако в третьем классе ребёнок стал наотрез отказываться делать домашние задания. Игровые приёмы перестали работать — Марк просчитывает замыслы мамы заранее. В дневнике двойки и тройки. Мальчик говорит, что ненавидит школу и не хочет туда ходить. Его уверенность в своих силах подорвана, а вместе с ней — и хорошее отношение к школе. Мама ощущает полное бессилие.
Вот одна из причин неуверенности в себе, на преодоление которой направляют так много усилий современные психологи и психотерапевты! Той проблемы, которая часто не даёт покоя человеку и во взрослой его жизни, являющаяся в свою очередь причиной одиночества, нереализованности в работе, депрессий, несчастливых браков и многого другого. Итогом этого может стать мучительное ощущение, что настоящая жизнь так и не состоялась…
Американский психолог Эрик Эриксон говорит о возрасте семи–одиннадцати лет как о ключевом периоде, определяющем, будет ли ребёнок чувствовать себя умелым либо неполноценным всю оставшуюся жизнь. В самой природе детей этого возраста заложено стремление учиться, приобретать новые навыки и умения. Ребёнок очень радуется, когда у него получается, и расстраивается, если что-то не выходит. Каждый раз выполнение того или иного задания влечёт за собой неосознанный вывод: «Я умелый! Я могу!» или «Я не могу… Я неудачник…»
Пример из практики. Тимофей (на момент поступления в первый класс ему было шесть лет и пять месяцев) так и не смог научиться писать красиво и аккуратно, несмотря на уроки чистописания. В его тетрадках — грязь и исправления. Мальчик не любит писать. От одного взгляда на собственную тетрадь его охватывает уныние. Все попытки его вдохновить натыкаются на слёзы или обречённые высказывания: «Всё равно у меня ничего не получится».
При благоприятном развитии в этот возрастной период ребёнок входит с готовностью и желанием всему учиться, с внутренней потребностью доводить дело до желанного и ощутимого им самим результата. И тогда школьное учение ложится на благодатную почву, учёба интересна сама по себе и приносит ребёнку удовлетворение. Он будет учиться за ту радость, которую даёт хорошо выполненное упражнение, а не только лишь за оценки, награды или по принуждению. Стремление достичь успеха, овладеть тем или иным навыком будет достаточным, чтобы на пути к цели ребёнок был готов преодолевать некоторые (естественно, посильные) внешние и внутренние препятствия. В этом преодолении укрепится его воля. И в следующий возрастной период такой ребёнок войдёт уже с внутренним убеждением, что он может решать задачи, которые ставит перед ним жизнь, что задачи решаемы. Это очень важное убеждение, которое помогает человеку на протяжении всей его жизни.
Если же ребёнок не готов, изначально воспринимает школу как игру, то систематически трудиться ему неинтересно. Педагоги и родители, ставя его в строгие рамки и добиваясь соблюдения школьных требований любой ценой, ломают принуждением его незрелую волю. А дело здесь не столько в дисциплине, сколько в несформированности этого внутреннего «зачем» — смысл данных усилий не стал для ребёнка чем-то очевидным и настоящим, он ещё не прожит. Если посмотреть на ситуацию детскими глазами, то его просто принуждают к чему-то неважному для него, отвлекающему от настоящей жизни. А он не хочет. Он хочет играть. Потому что пока для него жизнь — это игра.
Неудивительно, что здесь мы наталкиваемся на активное или пассивное сопротивление ребёнка. Слёзы, увиливание, растягивание выполнения домашнего задания на долгие часы… Это не лень. Это экзистенциальная борьба. Борьба за жизнь в том её смысле, в котором она пока доступна переживанию шестилетки.
Таким образом учёба в школе окрашивается для ребёнка в мрачные краски, превращается в мучение, и этот мощный «якорь» не снимется автоматически по достижении им семи или восьми лет. Первый школьный опыт накладывает свой неизгладимый отпечаток на все последующие годы обучения, на отношение к учёбе, к знаниям, к себе…
В нашей отечественной возрастной психологии немало исследований было посвящено проблеме школьной готовности. И все они подтверждают, что в этой готовности более важен даже не интеллектуальный (знание букв и цифр, умение считать и читать — всему этому ребёнок при желании может достаточно быстро научиться), а личностный компонент — учебная мотивация, стремление к новым — уже деловым — отношениям с окружающими людьми, формирующаяся по возрасту воля. Если ребёнок не дозрел личностно, то первый школьный опыт неизбежно будет для него травматичным. И дело здесь не в методиках, а в том, что учение как систематический ежедневный труд, осуществляемый под руководством взрослого и направленный на достижение результата, просто не сможет органично войти в детскую жизнь и будет источником ежедневного стресса. Даже если этот ребёнок уже умеет считать до миллиона.
Пример из практики. Марк — интеллектуально одарённый ребёнок, обладающий удивительно гибким умом. В школу пошёл в шесть лет и семь месяцев. Он был одним из лучших учеников, на уроках в первом классе легко справлялся с заданиями, часто отвечал вперёд всех. Для него это была своеобразная игра-соревнование — кто быстрее ответит, и в этой игре он часто давал фору более старшим одноклассникам и чувствовал себя на коне. Однако с домашними заданиями Марк так и не подружился — с самого начала он садился за уроки с истерикой. Мама у мальчика очень ответственная и мотивированная, и ей удавалось усадить сына за домашнюю работу, используя разные игровые приёмы. Однако в третьем классе ребёнок стал наотрез отказываться делать домашние задания. Игровые приёмы перестали работать — Марк просчитывает замыслы мамы заранее. В дневнике двойки и тройки. Мальчик говорит, что ненавидит школу и не хочет туда ходить. Его уверенность в своих силах подорвана, а вместе с ней — и хорошее отношение к школе. Мама ощущает полное бессилие.
«Не педагогически также поступает и тот, кто, будучи не в состоянии поднять ребёнка до понимания какого-нибудь предмета, старается понизить этот предмет до уровня детского понимания. "Как, например, — говорит иной наставник, — не познакомить малюток с событиями отечественной истории?" И вот для этой цели начинает он перекраивать исторические личности на детский лад: понаделает из Святославов и Владимиров детских куколок и радуется, что дети знают отечественную историю. Но на что, спрашивается, ребёнку и кому бы то ни было такая история? Неужели только для того, чтобы со временем он узнал, каким глупостям его учили в детстве? И куда торопится воспитатель? Зачем не хочет он обождать того времени, когда ребёнок созреет до понимания исторических событий? И не лучше ли бы сделал воспитатель, если бы вместо того, чтобы забегать вперёд, подготовлял дитя к пониманию истории чтением детских рассказов и изучением библейских событий, столь доступных детскому пониманию и вместе с тем превосходно подготовляющих дитя к дельному изучению истории?»
Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе. Следуя этому принципу, в наше время уродование науки (или, как в другом месте называет его Ушинский, шутейная педагогика) приобрело огромный размах, параллельно с ранним обучением. Дети смотрят мультики про буквы и цифры, слушают сказки про фей математики, читают классику в кратком пересказе, пляшут на уроках русского языка и зубрят таблицы слогов на мотив «Взвейтесь кострами». Подобно рафинированным продуктам, фрагменты наук предлагаются ребёнку в такой «легкоусвояемой» форме, которая уже лишена своего смысла и содержания и не представляет никакой ценности ни для ума, ни для сердца.
Перед учителем, берущимся за обучение неготовых к школе детей, всегда будет возникать соблазн как-то упростить урок, сделать его более мягким и щадящим, а форму — более удобной, весёлой, игровой. Если ребёнок ещё не дорос до восприятия глубины серьёзных текстов из книг для чтения, ещё не способен удерживать внимание на выполнении умственных вычислений, а его необходимо учить, что делать педагогу? Вот и придумывают различные «адаптации» и «переработки», искажающие программу и методики в угоду сиюминутному результату — чтобы та или иная задача была решена ребёнком, личностно или интеллектуально не готовым к её решению.
Пример из практики. В семейном первом классе трое из пяти детей — шестилетки. После пятнадцати минут урока ребята устают, теряют внимание и начинают отвлекаться. Педагог вынужден дважды за урок делать перерыв в умственной деятельности и устраивать ученикам физическую разминку. После разминки дети не сразу включаются в работу. Освоение программы сильно растягивается. Старшие дети, готовые к полноценной учебной нагрузке, начинают скучать и теряют интерес к учёбе.
Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе. Следуя этому принципу, в наше время уродование науки (или, как в другом месте называет его Ушинский, шутейная педагогика) приобрело огромный размах, параллельно с ранним обучением. Дети смотрят мультики про буквы и цифры, слушают сказки про фей математики, читают классику в кратком пересказе, пляшут на уроках русского языка и зубрят таблицы слогов на мотив «Взвейтесь кострами». Подобно рафинированным продуктам, фрагменты наук предлагаются ребёнку в такой «легкоусвояемой» форме, которая уже лишена своего смысла и содержания и не представляет никакой ценности ни для ума, ни для сердца.
Перед учителем, берущимся за обучение неготовых к школе детей, всегда будет возникать соблазн как-то упростить урок, сделать его более мягким и щадящим, а форму — более удобной, весёлой, игровой. Если ребёнок ещё не дорос до восприятия глубины серьёзных текстов из книг для чтения, ещё не способен удерживать внимание на выполнении умственных вычислений, а его необходимо учить, что делать педагогу? Вот и придумывают различные «адаптации» и «переработки», искажающие программу и методики в угоду сиюминутному результату — чтобы та или иная задача была решена ребёнком, личностно или интеллектуально не готовым к её решению.
Пример из практики. В семейном первом классе трое из пяти детей — шестилетки. После пятнадцати минут урока ребята устают, теряют внимание и начинают отвлекаться. Педагог вынужден дважды за урок делать перерыв в умственной деятельности и устраивать ученикам физическую разминку. После разминки дети не сразу включаются в работу. Освоение программы сильно растягивается. Старшие дети, готовые к полноценной учебной нагрузке, начинают скучать и теряют интерес к учёбе.
Если структурно-функциональное созревание головного мозга ребёнка не достигло ещё формы и уровня, необходимых для выполнения той или иной умственной работы, а выполнять эту работу необходимо, то мозг, компенсируя несозревшую ещё функцию, выполняет её с привлечением множества других структур. Там, где мог работать локальный участок, активируется весь мозг. Такая мозговая деятельность не только малоэффективна, но ещё и крайне энергозатратна. Ребёнок эмоционально перевозбуждается, сильно устаёт. Та деятельность, которая через полгода-год будет даваться ему достаточно легко, сейчас требует от него титанических усилий. Но так как собственная мотивация ребёнка к учению развита ещё недостаточно, прилагать эти титанические усилия приходится педагогам и родителям.
Эта ситуация имеет два вредных следствия.
Во-первых, ребёнок находится в состоянии хронического стресса, внутреннего напряжения, которое рано или поздно найдёт себе разрядку в форме того или иного срыва — невроза, соматической болезни или поведенческого расстройства. Шестилетки, погружённые в ситуацию непосильной для них ответственности, начинают чаще болеть (и школьные вирусы здесь далеко не главная причина — болезни, как это ни удивительно, играют защитную роль, позволяя ребёнку избежать стресса). У других обостряется заикание, появляются навязчивые движения, часто болит голова, начинаются слёзы от любой мелочи.
Во-вторых, когда все силы детской души брошены на несвойственную, неприродосообразную деятельность, их совсем не остаётся на то, что действительно необходимо ребёнку в этом возрасте для полноценного развития, — общение со взрослыми и сверстниками, различные игры, творчество. Естественный путь развития ставится с ног на голову, и социальные и личностные навыки, которые при естественном ходе развития являются необходимой базой для школьного учения, возможно так и не будут приобретены. Поэтому дети, которые пошли в школу слишком рано, всегда отличаются той или иной степенью психологической дисгармонии. Какие-то способности, навыки и личностные черты, важные для того, чтобы учиться успешно и с удовольствием, у них долгое время остаются неразвитыми. Дисгармония же в свою очередь влечёт за собой трудности адаптации в самых обыкновенных для школьника ситуациях.
Пример из практики. Третьеклассник Миша (в школу пошёл в шесть лет и пять месяцев) до сих пор не научился использовать перемены для отдыха и подготовки к следующему уроку. Другие мальчики уже весело играют в коридоре, а Михаил всё сидит за своей партой. Когда звенит звонок на урок, мальчик плачет от отчаяния, что переменка закончилась, а он так и не успел поиграть. На парте беспорядок. Несмотря на то, что Миша уже третий год учится в школе, простейшие действия по самоорганизации даются ему с огромным трудом.
Пример из практики. Алёша (в школу пошёл в полных шесть лет) — ученик второго класса. Мальчик очень способный, учится успешно. Однако отношения с одноклассниками у него не складываются. Друзей в классе у Алёши нет, а переменки он предпочитает проводить рядом с учительницей — только так он чувствует себя уверенно.
Конечно, существуют индивидуальные различия в развитии детей. И ребята, готовые к обучению в шесть лет, тоже где-то существуют. Но их гораздо меньше, чем родителей, желающих отдать ребёнка в школу пораньше.
Эта ситуация имеет два вредных следствия.
Во-первых, ребёнок находится в состоянии хронического стресса, внутреннего напряжения, которое рано или поздно найдёт себе разрядку в форме того или иного срыва — невроза, соматической болезни или поведенческого расстройства. Шестилетки, погружённые в ситуацию непосильной для них ответственности, начинают чаще болеть (и школьные вирусы здесь далеко не главная причина — болезни, как это ни удивительно, играют защитную роль, позволяя ребёнку избежать стресса). У других обостряется заикание, появляются навязчивые движения, часто болит голова, начинаются слёзы от любой мелочи.
Во-вторых, когда все силы детской души брошены на несвойственную, неприродосообразную деятельность, их совсем не остаётся на то, что действительно необходимо ребёнку в этом возрасте для полноценного развития, — общение со взрослыми и сверстниками, различные игры, творчество. Естественный путь развития ставится с ног на голову, и социальные и личностные навыки, которые при естественном ходе развития являются необходимой базой для школьного учения, возможно так и не будут приобретены. Поэтому дети, которые пошли в школу слишком рано, всегда отличаются той или иной степенью психологической дисгармонии. Какие-то способности, навыки и личностные черты, важные для того, чтобы учиться успешно и с удовольствием, у них долгое время остаются неразвитыми. Дисгармония же в свою очередь влечёт за собой трудности адаптации в самых обыкновенных для школьника ситуациях.
Пример из практики. Третьеклассник Миша (в школу пошёл в шесть лет и пять месяцев) до сих пор не научился использовать перемены для отдыха и подготовки к следующему уроку. Другие мальчики уже весело играют в коридоре, а Михаил всё сидит за своей партой. Когда звенит звонок на урок, мальчик плачет от отчаяния, что переменка закончилась, а он так и не успел поиграть. На парте беспорядок. Несмотря на то, что Миша уже третий год учится в школе, простейшие действия по самоорганизации даются ему с огромным трудом.
Пример из практики. Алёша (в школу пошёл в полных шесть лет) — ученик второго класса. Мальчик очень способный, учится успешно. Однако отношения с одноклассниками у него не складываются. Друзей в классе у Алёши нет, а переменки он предпочитает проводить рядом с учительницей — только так он чувствует себя уверенно.
Конечно, существуют индивидуальные различия в развитии детей. И ребята, готовые к обучению в шесть лет, тоже где-то существуют. Но их гораздо меньше, чем родителей, желающих отдать ребёнка в школу пораньше.
1. Ребёнок сильно устаёт.
2. Он часто болеет.
3. У него обостряются имеющиеся или появляются новые невротические симптомы — заикание, энурез, навязчивые движения.
4. Он усваивает материал гораздо медленнее своих старших одноклассников. Приходится дополнительно заниматься с ним дома. Ребёнок, а вместе с ним и родители живут в режиме «гонки за уходящим поездом».
5. Выполняет задания из-под палки, так и не полюбил учёбу.
6. Он менее успешен, чем одноклассники, из-за чего начинает чувствовать себя неудачником, и неуверенность в себе становится чертой его характера.
7. Он не может взять на себя ответственность за собственную учёбу. Приходится ежедневно тратить время и силы на выполнение с ребёнком домашних заданий, сбор портфеля и тому подобное. У вас появляется ежедневная вторая работа.
8. Как только школа утратит для ребёнка эффект новизны и он осознает, что это ежедневный труд, он начинает активно или пассивно сопротивляться. Вы ежедневно тратите нервы и душевные силы на то, чтобы удержать ребёнка в необходимом русле. Приходится набивать собственные шишки, лопатить множество литературы о том, как справляться с детскими капризами, истериками и тревожностью, и, возможно, даже обратиться к специалисту.
9. В ежедневных баталиях за выполнение уроков под угрозу могут быть поставлены ваши тёплые и доверительные отношения.
10. Позже, когда одноклассники уже войдут в подростковый возраст, а он ещё нет, между ним и другими ребятами возникает пропасть — разные интересы, разные потребности, разная жизнь. Велика вероятность, что он почувствует себя гадким утёнком, непонятым и непринятым. В общении с одноклассниками ребёнок рискует преждевременно столкнуться с такими соблазнами, которым не сможет адекватно противостоять. Он, как младший, легко пойдёт на поводу у старших, чтобы остаться «своим», доказать, что он уже не маленький. В случае серьёзных соблазнов ему будет очень трудно сохранить нравственную чистоту.
11. Когда придёт время оканчивать школу, он может оказаться психологически неготовым к выбору дальнейшего жизненного пути и профессиональному самоопределению.
Мы не хотим вас пугать. Но весь мировой педагогический опыт показывает, что преждевременное начало школьного обучения таит в себе множество опасностей и негативных последствий. В течение всего периода обучения вашего ребёнка в школе вы будете решать проблемы, которые могли бы не возникнуть, если бы вы просто подождали год. Мы видим это постоянно в своей работе, и одна из наших миссий - просвещение родителей в деле воспитания и образования своих детей.
"Лучше немного позже, чем немного раньше".
2. Он часто болеет.
3. У него обостряются имеющиеся или появляются новые невротические симптомы — заикание, энурез, навязчивые движения.
4. Он усваивает материал гораздо медленнее своих старших одноклассников. Приходится дополнительно заниматься с ним дома. Ребёнок, а вместе с ним и родители живут в режиме «гонки за уходящим поездом».
5. Выполняет задания из-под палки, так и не полюбил учёбу.
6. Он менее успешен, чем одноклассники, из-за чего начинает чувствовать себя неудачником, и неуверенность в себе становится чертой его характера.
7. Он не может взять на себя ответственность за собственную учёбу. Приходится ежедневно тратить время и силы на выполнение с ребёнком домашних заданий, сбор портфеля и тому подобное. У вас появляется ежедневная вторая работа.
8. Как только школа утратит для ребёнка эффект новизны и он осознает, что это ежедневный труд, он начинает активно или пассивно сопротивляться. Вы ежедневно тратите нервы и душевные силы на то, чтобы удержать ребёнка в необходимом русле. Приходится набивать собственные шишки, лопатить множество литературы о том, как справляться с детскими капризами, истериками и тревожностью, и, возможно, даже обратиться к специалисту.
9. В ежедневных баталиях за выполнение уроков под угрозу могут быть поставлены ваши тёплые и доверительные отношения.
10. Позже, когда одноклассники уже войдут в подростковый возраст, а он ещё нет, между ним и другими ребятами возникает пропасть — разные интересы, разные потребности, разная жизнь. Велика вероятность, что он почувствует себя гадким утёнком, непонятым и непринятым. В общении с одноклассниками ребёнок рискует преждевременно столкнуться с такими соблазнами, которым не сможет адекватно противостоять. Он, как младший, легко пойдёт на поводу у старших, чтобы остаться «своим», доказать, что он уже не маленький. В случае серьёзных соблазнов ему будет очень трудно сохранить нравственную чистоту.
11. Когда придёт время оканчивать школу, он может оказаться психологически неготовым к выбору дальнейшего жизненного пути и профессиональному самоопределению.
Мы не хотим вас пугать. Но весь мировой педагогический опыт показывает, что преждевременное начало школьного обучения таит в себе множество опасностей и негативных последствий. В течение всего периода обучения вашего ребёнка в школе вы будете решать проблемы, которые могли бы не возникнуть, если бы вы просто подождали год. Мы видим это постоянно в своей работе, и одна из наших миссий - просвещение родителей в деле воспитания и образования своих детей.
"Лучше немного позже, чем немного раньше".